"Завещание" Сенцова под звуки моря растрогало Украину

14 июля 2018 г., 23:15:00

1303

"Завещание

В сети стремительно набирает популярность видеорассказ "Завещание" незаконно осужденного в России украинского режиссера Олега Сенцова. Ролик является совместной работой "Радио НВ" и Hromadske.doc - документально-журналистского видеопроекта Богдана Кутепова

"Сильная вещь. Когда услышал ее впервые по радио, сидел и вдумывался. А вчера позвонил Валерию Калнышу (главный редактор "Радио НВ". - Ред.), говорю: дай аудио. Есть идея.... Получилась такая видеопроза", - рассказал Кутепов на своей странице в Facebook.

По его словам, видеоряд снят в открытом Черном море. В видео совсем нет склеек, это "целостная запись моря на 100% скорости".

Ниже приводим полный текст "Завещания" Олега Сенцова, который озвучил Валерий Калныш.

"Все мы умрем. И я, к сожалению, не исключение. Всем хотелось бы пожить подольше, и тут я тоже, к счастью, не исключение. Нет, мне не хотелось бы продлить свою жизнь, дожить до ста лет и последнюю четверть из них влачить дряхлое существование своего организма на различных стимуляторах и препаратах. Я хотел бы больше пожить молодой, полноценной жизнью, получать от жизни удовольствие или дарить его другим, ходить или лучше бегать, спать по ночам или не спать, и чтобы решать это должен был бы я, а не мой организм вкупе с моим врачом.

Такой жизнью я хотел бы пожить подольше. Но это невозможно. Все мы умрем. Все мы после смерти превратимся в кусок гниющего мяса, зарытого на глубине пары метров. Нас будут есть черви, а наши добропорядочные родственники будут приходить на наши могилки, делать грустные лица, стоять напротив креста или памятника и смотреть на наши портреты, совсем позабыв, что кресты ставятся в ногах у усопших и теперь вся скорбящая братия стоит дружно на голове покойного, и умиленно смотреть на его портрет на граните. Затем достаются припасы с выпивкой, угощают всех, в том числе и покойного, от которого время уже мало что оставило, а цветочки все цветут. Пафос и предрассудки, ненужные церковно-языческие обряды и схоластика.

Я не хочу, чтобы у меня топтались по голове, даже после моей смерти, не хочу в памяти своих потомков остаться портретом на куске гранита, чтобы на моей могиле устраивали тризны, я вообще не хочу привлекать к себе внимание, ни сейчас, ни тем более после смерти. Я не хочу, чтобы у меня была могила.

В детстве, в четыре года, я побывал на похоронах своего деда. Обычно в столь юном возрасте дети не помнят себя и крайне редко помнят самые яркие события. Но я запомнил эти похороны. Я помню очень мало. Но я помню главное: как я стою на краю могилы, на куче земли вместе с другими родственниками. А потом, после похорон, было откровение, когда мне сказали, что деда не будут выкапывать обратно, что он умер и это навсегда. Все детство меня преследовал кошмар, по ночам и вечерам я видел черную могилу в разрезе и опускающееся в него тело в белом саване. Это было тело деда, но я представлял и понимал, что рано или поздно это буду я. Никогда не водите своих детей на похороны.

В детстве я боялся, что умру. Теперь я не боюсь — теперь я точно знаю, что умру. В детстве я боялся черной могилы, теперь я просто не хочу в ней лежать.

Все мы умрем. Каждый умрет по-разному. Кто-то тихо и спокойно, как закрывают дверь в детскую, в которой только что заснули дети. Кто-то — в криках и мучениях, как при рождении. Я не знаю, как умру я, но точно не хотел бы умереть глубоким старцем в постели, в окружении позевывающей родни.

Одного человека однажды спросили, как бы он хотел умереть, он ответил: "С криком "Ура!", с автоматом наперевес и со ртом, полным крови". Я тоже бы так хотел, это — красиво, это — по-мужски. Но так не получится. Красиво герои уходят только в кино и книжках. В жизни они мочатся под себя кровью, орут от боли и вспоминают маму.

Я не хочу, чтобы у меня была могила. Я хочу, чтобы меня сожгли. Нет, не на костре инквизиции, а в простом крематории. Сожгли, а пепел развеяли над морем. Желательно над Черным, желательно летом, и чтобы светило солнце, и чтобы дул свежий ветер. Но если будет осень и дождь, то тоже неплохо. Но не ждать же до лета, если я окочурюсь в ноябре? А то придут гости и спросят: "Что это у вас в этой вазочке?" "А это наш дедушка лежит — лета дожидается!" Вазочку, кстати, тоже в море — не надо делать из нее фетиша. А то будет — та же комната, год спустя, другие гости: "А что это у вас за вазочка?" "В ней наш дедушка лежал", — торжественно и стоя ответят родственники. Ну, тогда давайте еще мои носки с трусами по дому развесим — те, которые любимые, и те, которые в последний раз надевал.

Я хочу, чтобы меня сожгли. В пепел. И пепел развеяли. Над морем. Лучше летом, если я, конечно, умру летом. Только вейте с наветренной стороны борта, чтобы пепел отнесло в море, а не рассеяло по палубе, и чтобы какой-нибудь особо языкастый и наглый в деда внучек не прокомментировал выметание моих останков фразой: "С этим старым всегда было много хлопот!"

И пусть дует ветер и унесет прах в море. Но если будет дождь, то тоже ничего — все скажут: "Вот, человека хорошего хороним, раз дождь идет". Не хороним — сеем, то есть веем, товарищи!

И если будет дождь и пепел немного прилипнет к урне, то тоже ничего. Правда, все тот же нахальный внук заглянет в урну, увидит там немного прилипшего праха и скажет: "Да, дедушка все еще цепляется за края жизни!" Но это ничего — вы ее тоже в море. Чтобы не осталось. Ничего не осталось. Только память. И дела. И друзья. И вы. И тогда я всегда буду с вами".

Видеорассказ растрогал украинский сегмент соцсетей и вызвал бурную реакцию среди пользователей.

"Совсем не в моей "бешеной" динамике. Но нагребает, особенно когда на большом экране будете смотреть - там куча деталей. Ну а если еще звук хороший, то вообще. Вместе с тем, можно и наоборот, совсем без звука в маршрутке читать, как книгу. Нажимаешь плей - и на 6 минут проваливаешься в медитацию", - описал свои впечатления сам Кутепов.

"Завещание. Олег Сенцов. Или кто такой Свободный Человек. От всего. Решеток, наручников, стереотипов, "что люди скажут", непонятных, ненужных традиций..." - прокомментировала журналистка Христина Коцира.