«Трагедия» брачной «комбинации»

28 сентября 2018 г., 19:47:00   1373   0

Попробуем разобрать пафос Голубицкой на составляющие и перевести его основные фрагменты его на язык фактов.

Образно охарактеризовав Анну как «интеллектуальную «туфельку», ав­тор статьи пишет: «Их пути пересеклись в 2011­м, на конференции на тему глобализации России, когда «золушке» было 20, а «принцу» — 58. За плечами Ани были серебряная медаль в казанском лицее, поступление на «бюд­жет» философского факультета Высшей школы экономики и приглашение на работу в солидную компанию».

То есть наша «туфелька» в тот момент бодро шагала к своему хрустальному будущему в науке и в профессиональном развитии. А тут вдруг из ниот­куда появляется «принц» с его миллионами и серьёзным предложе­нием выйти за него замуж. Ну и сразу у неё всё поломалось. Или наоборот?

Вы часто встречаете на своём пути принцев? Яснее ясного, что случайно это практически никогда не происходит. Чтобы такого человека встретить, надо знать места, где такие личности бывают. Мало того, надо получить доступ в эти места, который, как правило, крайне затруднителен.

А как же на конференции оказалась Анна? Может быть выступала с докладом о философии глобализации? Увы… Со слов самой Анны на этом мероприя­тии она встречала гостей и обслуживала кофе-брейки. То есть рабо­тала в роли хостесс (по определению из Википедии, это «девушка, чаще мо­дельной внешности, для встречи и регистрации гостей на мероприятиях»). Идеальная работа для «охотниц» типа известной Насти-Рыбки.

Вряд ли это было желание студентки подработать. Скорее, тут сыграла роль вовсе не материальная заинтересованность (платят хостесс мало), а до­вольно распространённая в наше время среди упомянутых «охотниц» фило­софия.

И вот как эта философия сформировалась у «туфельки»: на свет она появи­лась в оленеводческом совхозе Тарко-Сале в Тюменской области. Её отец работал там в полиции. И в 14 лет, впечатлённая суровым графиком его трудовых будней, Анна, похоже, поклялась никогда не работать. Уже тогда девочка понимала, что она довольно привлекательна, поэтому путь к верши­нам успеха для нее мог открыть богатый муж. Возможно, неё произвела сильное впечатление Скарлет О’Хара из «Унесённых ветром». Только вот Скарлет клялась никогда не голодать, а вовсе не «никогда не работать».

Этот историю с клятвой она с гордостью за свою жизненную «женскую» пози­цию рассказала жене одного из друзей своего мужа Эдварда.

Конечно, и без «принца» Анна с её целеустремлённостью не пропала бы. В частности, как раз в тот момент, она получила упомянутое в статье «МК» «при­глашение на работу в солидную компанию» помощницей босса с предостав­лением служебной квартиры в центре города.

Предложение она действительно получила. По некоторым данным, в фирму из системы сопровождения конкурсов красоты. Обычно в функции помощниц руководителя в этом бизнесе входит его «полный сервис», для чего, как можно предположить, и предназначалась квартира. Анна всё взвесила и предпочла более надёжный вариант - влюблённого француза.

И это было не просто интеллектуально, а мудро. Ведь такой «руководиnель» сегодня есть, завтра - нет. А Эдвард души в ней не чает. Глупой Анну точно не назовёшь. Нелогичной в своих заявлениях и некоторых поступках - да, взбалмошной - да, иногда весьма агрессивной - да, но только не глупой.

Для закрепления достигнутых в избранном варианте успехов, когда Эд­вард предложил «золушке» слетать в Индонезию и провести время на яхте его друзей, она сразу согласилась. Почему бы и нет, пора закрепить достигну­тые успехи. Ведь, как она рассказала журналистке МК, «ещё в Москве между нами произошло сближение, по моей инициативе. Эдвард на этом деликатно не настаивал». Прямо как предписано в «Бриллиантовой руке» – «куй железо не отходя от кассы…»

В результате этого инициативного «сближения» в мае 2013 года Анна ро­дила мальчика, а в октябре 2014 года вышла за Эдварда замуж, который до этого не был женат ни разу. Можно только представить, насколько влюблён был Эдвард, если решился на такой поступок.

Мышеловка захлопнулась и сразу после свадьбы идиллия неожиданно для Эдварда начала превращаться в нечто противоположное.

Складывается ощущение, что Анна вполне продуманно из финансов своего «принца» создавала материальную базу для выполнения клятвы безбед­ного процветания, и не только... Хотя штамп в паспорте и ребёнок, вплоть до его совершеннолетия, в случае развода и так ей это гарантировали.

Как это происходило, рассмотрим поподробнее.

Хоть Эдвард и сейчас не соглашается, что Анна была с ним из-за денег: «Нет, сначала она любила меня. И я понимаю, почему. Ведь до меня её сверст­ники могли угостить её лишь шаурмой из перехода, а я был богат и довольно знаменит, меня показывали на телевидении, в новостях, я участво­вал в конференциях. Может быть, ей нужен был муж-отец“.

Но сомнения все же были. В 2015 году, во время отдыха в Италии, Анна вдруг заявила, что хочет побыть одна. По её словам, она хотела посетить «ме­ста, где мы были так счастливы вместе». Она оставила Эдварда с сыном. Они прекрасно провели время – гуляли, ходили в зоопарк, осматривали памят­ники. Сразу после возращения Анна заявила, что Эдвард провёл доста­точно времени с сыном и должен вернуться в Москву один, а она с сыном прие­дет позже. Эдвард отказался возвращаться без сына.

Тогда Анна сказала, что ей нужно кое-что купить, и она вернётся через пол­часа, а вернулась в три часа ночи. По всей видимости, она провела эти «пол­часа» с «милым другом», о котором мы немного позже ещё узнаем.

На следующий день семья вернулась в Москву. Только через год, когда Анна забрала мальчика и сбежала в Италию, выяснилось, что она купила там квартиру. Возник вопрос: откуда деньги?

«Принц» лишь тогда вспомнил, как, пока он был счастлив, расходились его деньги. То Анне нужны 50 000 евро на ремонт дома, который он купил для её родителей, а оказалось, что требовалось лишь 25 000. Или за до­ставку вещей в Москву сначала просит 3 000 долларов, а потом ещё 30 000.

Был ещё сейф в его квартире в Москве. В принципе, он иногда замечал, что суммы, которые он рассчитывал там видеть, не всегда совпадали с их реаль­ным наличием. Но относил это на счёт своей рассеянности.

Его близкие намекали, мол, спроси у Анны. Она, вероятно, в курсе... Он отмахи­вался: «жена Цезаря вне подозрений»! Ведь его собственные родители полностью доверяли друг другу. Он хотел, чтобы и его брак был таким же, как у его родителей. Но деньги-то пропадали… А воришка так до сих пор и не найден.

Нет, Эдвард не был скупым по отношению к молодой жене. Он дарил ей брил­лианты, купил дом в Апрелевке и престижный «Ягуар».

Но Анне этого было, видимо, недостаточно. Эдвард получил анонимное письмо, в котором говорилось о том, что она купила квартиру в Москве. Он даже постеснялся спрашивать об этом у неё. Но когда Анна заявила, что и квартира и недвижимость в Италии - это подарок родителей, он ничего не понял. Ведь по просьбе жены он постоянно помогал её родителям в Казани, так как с её слов «русских в Татарстане притесняют, и жить там сложно». Он был счастлив помогать родителям любимой женщины. Ежемесячно на это у него уходило около 2 тыс. евро.

Примерно в это же время Эдварду позвонили его друзья из Италии. Они ви­дели Анну на улице с клерком из отеля, где она и Эдвард останавливались. Чтобы развеять свои сомнения, Эдвард нанял местного детектива, чтобы выяснить, чем Анна занимается в Италии.

С итальянского padre acguisito переводится примерно как «приёмный отец». В русском близкое по значению может звучать как «папик». Именно так, согласно отчёту детектива, Анна представляла мужа в Италии.

А «уединялась» она в Италии, по всей вероятности, с неким Трояном Бутуруга. Румын 34-х лет, отельный клерк с крайне небольшим доходом. В от­чёте детектива значится, что сказав своему «принцу» про одинокое сентимен­тальное путешествие по местам, которые они любили, она на самом деле прыгнула на мотоцикл Трояна, и провела всё это время с ним.

Возможно, именно его она имела в виду, когда заявила мужу, что «...что найдёт для сына нового отца, который будет играть с ним в футбол». То, что у нового отца для обеспечения новой семьи вряд ли есть средства, её вероятно не останавливало. «Принц» всё оплатит…

В общем, возник повод для разрыва отношений. Развода ещё не было (он со­стоялся в апреле 2017г.), но семья уже распалась.

Эдвард был расстроен, когда понял, что Анна больше не нуждается в нем. Но для него важен был сын. Он хотел, чтобы его сын имел и отца, и мать, кото­рые общаются друг с другом, как принц и принцесса. Он был готов на все, что поддерживать для сына иллюзию семьи.

Поскольку с этого времени супруги жили раздельно, то в сентябре 2015г. по инициативе Эдварда они заключили соглашение, которое предусматри­вало, что отец ребёнка обязуется выплачивать на содержание сына 10 000 долларов США в месяц. В то время Эдвард все ещё прилично зарабатывал, и хотел, чтобы жизнь сына была мирной и счастливой.

Весной 2016 года все ещё надеясь спасти семью ради сына, Эдвард предло­жил Анне поплавать на яхте в Азии, «чтобы нормализовать отноше­ния». Но «туфельке» это развитие событий было уже ни к чему. Она собра­лась забрать сына и отправиться в Италию, где её, вероятно, нетерпеливо поджидал уже упомянутый Троян. Но сначала ей нужно было собрать как можно больше денег.

По прибытию на яхту Анна заявила: «Я хочу украшения». Но так как в океане ювелирных магазинов не было, она запросила 15 000 долларов. Эдвард сказал: «Нет. У нас есть соглашение. Давай его соблюдать».

Анна в ярости потребовала, чтобы капитан высадил её не берег, чтобы она могла улететь вместе со своим сыном. Эдвард сказал «Нет». Далее последо­вал скандал с попытками рукоприкладства со стороны Анны.

На следующий день Анну отвезли на берег, она полетела на Бали, затем в Москву, а из Москвы отправилась в Рим. Но ей нужно было обязательно заполучить сына. Как ещё заставить Эдварда ей платить? Поэтому она, с её же слов, обращалась в посольства Российской Феде­рации и Франции в Индонезии с заявлением, что её муж похитил её ре­бёнка.

По словам Крауса, найдутся свидетели, которые  подтвердят,  что она по соб­ственному желанию покинула яхту. Между тем, судя по тому, что от офици­альных дипломатических миссий или правоохранительных органов на обращения Анны, никакой реакции не последовало, то, скорее всего, этих за­явлений просто не было.

Но, тем не менее, 23 августа 2018 года на странице Анны на Facebook появля­ется пост, где она пишет, что «... стала заниматься проблемой похище­ния детей... потому что отец её ребёнка силой заставил его плавать на своей яхте в течение 7 месяцев в 2016 году...»

На самом деле, она знала, что отец с сыном находились на борту всего пару недель до конца круиза, а затем вышли на Бали, где у сына была русская няня и пони, а его отец ждал, когда Анна согласится на щедрый платёж алиментов и поделится опекой над своим сыном.

Шесть месяцев спустя Анна заболела, и вызвала Эдварда среди ночи. Он запа­никовал. Мать его ребёнка, возможно, умирала. Он организовал машину «Скорой помощи», разбудил друга в Москве, который отправился в больницу, чтобы заплатить за госпитализацию, и не задумываясь бросился в аэро­порт с сыном, чтобы вернуться в Москву.

К тому времени, когда Эдвард с сыном приземлились в Шереметьево, Анна оправлялась от операции аппендицита. Она была искренне благодарна мужу за заботу и предложила соглашение: она получит щедрые али­менты на всю оставшуюся жизнь и поделится заботой о мальчике. Счастли­вый Эдвард подписал его без каких-либо обсуждений.

Через две недели Анна отправилась в суд, рассказала какой хороший и доб­рый отец Эдвард, как она гордится тем, какой он отец своего сына. Суд официально заверил их соглашения: 5 тысяч долларов в месяц на сына, и 2 тысячи долларов в месяц для Анны.

А два месяца спустя Анна вдруг отказала Эдварду в праве видеть сына. Она закрылась в доме, который купил Эдвард, и отказалась открыть ему дверь. На следующий день Эдвард подал на развод. Анна не возражала, а за­тем, ничего не рассказывая бывшему мужу, уехала в Европу через белорусскую границу, и улетела с сыном в Рим.

Эдвард искал их сначала в Москве, затем в Италии. В результате его поис­ков Анна была вынуждена вернуться в Москву, так как получила официаль­ное уведомление итальянской прокураторы при суде г. Чивитавеккья, заверен­ный прокурором Чивитавеккья доктором Андреа Вардаро (от 23.09.2017).

В документе прокуратура сообщала Анне об уголовном деле по ст. 574 bis УК Италии в связи с тем, что «...она похитила несовершеннолетнего сына у его отца, исполняющего свои родительские права, и увезла его в Италию в город Ладисполи против воли его отца...»

19.08.2018 Эдвард вновь подал уже в РФ официальное заявление на розыск своего сына. А 26.08.2018 отправил телеграммы в ГСУ СК РФ и Прокура­туру Москвы с просьбой принять меры прокурорского надзора.

Между тем, где сейчас находится его сын, Эдвард может только догады­ваться. По его мнению, очередное исчезновение сына связано с намерением отца провести медицинское обследование ребёнка, так как по заключению психолога Управления опеки и попечительства у мальчика наметилось отстава­ние в развитии из за агрессивного отношения его матери к отцу...

Для 5-летнего малыша папа и мама это и есть вся вселенная. И когда между ними конфликт, то для ребёнка это конец света. Краски мира блёкнут и недостижимыми кажутся его счастливые сверстники. Это сильнейший комплекс на всю жизнь.

Зачем же все это его бывшей жене? На первый взгляд, не очень понятно. Она и в прессе, и в сети активно жалуется на бывшего мужа, но основой смысл её весьма противоречивой позиции без ознакомления с некоторыми деталями, которые ею тщательно скрываются, не улавливается.

О противоречиях судите сами. В одном месте статьи она говорит: «... муж поку­пает свою свободу от меня...». Тут же указываются немалые суммы этой по­купки, но о какой его «свободе» речь, если муж делал всё возможное для восстановления семьи? А в другом: «...думаю, что он хочет вернуть меня на условиях полного подчинения, или взять меня измором...» В то же время заяв­ляет, что Эдвард хочет забыть её и сына – затем, почти в том же предложе­нии, что он хочет украсть сына и провести жизнь в бегах.

Одновременно пишет на Facebook, что её преследуют ФСБ, опека и Федеральная служба судебных приставов. Причём, интерес к ней всех этих организаций является следствием организованного Эдвардом заго­вора против неё. Все угрожают ей день и ночь.

Обратимся и к скрытым деталям. Эдвард в течение всей карьеры защищал российское правительство в международных СМИ и достаточно от этого настрадался. Анна же заявляет, что она патриотка и любит Россию.

Между тем, есть версия, что она попыталась наладить переписку с неким Уи­льямом Браудером.  Как истинная патриотка, конечно.

Да, да… С тем самым Браудером, что нанёс РФ ущерб в 3,5 млрд. долларов и объявлен в международный розыск, благодаря которому появился так называ­емый «Список Магницкого» и который считает себя «главным врагом Путина».

Есть основания предполагать, что она попросила у него материальной помощи ($100,000) для борьбы с прорусски настроенным известным финансо­вым аналитиком, каковым является Эдвард.

Браудер, видимо, просьбу не понял. Вы, я думаю, как и я – тоже в недоумении. Как-то ещё прокомментировать это просто не представляется возмож­ным.

Но, похоже, что не все её такие обращения безуспешны. В частности, совер­шенно вроде бы не понятно, кто и почему оплачивает работу первокласс­ного кипрского адвоката, который активно участвует в рассмотре­нии финансовых отношений между супругами. При этом данный адвокат использует всевозможную дезинформацию и безосновательные угрозы, на которые адвокат Эдварда даже попросил обратить внимание Гене­рального прокурора Кипра.

Вероятно, Анна всё же нашла «спонсора» для своей борьбы и оплаты доро­гих адвокатов. По всей видимости, это некий Аджай Гойял (Ajay Goyal); предприниматель индийского происхождения, бывший аналитик по вопро­сам бизнеса и политики, а сейчас владелец отеля на Кипре. (Может быть, это Аджай представил Анну Биллу Браудеру?) И отношения у неё с ним вовсе не те, о которых можно было бы подумать...

«Может это вовсе не «спонсор», а сообщник, и не в борьбе за ребёнка, а за те же материальные ресурсы? Вероятно, Анна убедила его в том, что её бывший муж невероятно богат, а потому должен своим богатствами поделиться и с ней и, главное, с ним. Пять – десять тысяч долларов в месяц ей мало. Не за то боролась семь лет…», заметил Эдвард в беседе с нашим корреспондентом.

Кроме интервью в СМИ и активности её адвокатов (только в Москве их во­семь) можно было бы ещё привести многочисленные заявления Анны во все имеющиеся в РФ правоохранительные органы с фантастическими обвинени­ями в том, что её муж передвигается в сопровождении десяти воору­жённых бандитов в черных очках на пяти бронированных мерседесах, и это постоянная угроза её жизни.

Когда в первый раз четверо полицейских по её вызову примчались с автома­тами, они обнаружили только обеспокоенного отца, спокой­ного юриста и их пожилого водителя. Местная полиция ещё пару раз высылала наряды по её звонкам, но убеждалась в том, что «угроза» - лишь плод её больного воображения.

Похоже, в своём стремлении «урегулировать отношения» с отцом своего ре­бёнка Анна не останавливается ни перед чем. В том числе не исключён и циничный расчёт, что если к возрасту Эдварда добавить массированную атаку на его психику, то при том, что единственный его наследник - это его сын, можно надеяться и на скорое окончательное решение проблемы.  Ведь она, видимо, поклялась никогда не работать…

МНЕНИЕ ЭДВАРДА

До последнего времени я отказывался публично обсуждать мою личную, наде­ясь, что бывшая жена успокоится, и перестанет «полоскать белье на пуб­лике». Я не беспокоюсь о своей репутации – все, кто знает меня, звонят и го­ворят, как они устали от её вранья. Для меня это неважно. Но любимый сын страдает. Его друзья будут читать ужасы, которые его мать писала об его отце – которого он любит и которого он почти не видел более года. Когда он был со мной – он был счастлив, умён, спокоен и воспитан. Гово­рил по-русски, по-английски и по-французски.

Сейчас он как дикарь – озлоблен и страдает. У него третья группа здоро­вья. Но Анне, видимо, все равно.  Она отказалась от обследования в лучшей клинике и от зачисления его в международную французскую школу. Для неё он заложник для получения денег, которые я и без её нажима готов был платить, чтобы спасти моего сына.

Я и сейчас готов все простить, если она перестанет мучить моего сына и бу­дет соблюдать соглашение об опеке (50/50, которое она сама предложила и которое мы подписали, и заверили в суде). Мальчик нуждается как в ма­тери, так и в отце.

Я уже излагал своё отношение к происходящему в той же статье, опублико­ванной в МК. Могу только добавить, что я 20 лет работаю в России. Очень её люблю и хочу жить и работать именно здесь, в Москве.  

Хочу также, чтобы мой сын вырос здесь, в сердце России, как её достойный гражданин, как человек, воспитанный на русской культуре.

Несмотря на то, что у Анны неплохие юристы, апелляционный суд отказал ей в праве на выезд ребёнка из страны – потому что никто не верит, что она и ребёнок вернутся. Они правы.

Я не первый иностранец, который решил жить и работать в России. Моя быв­шая жена – напротив, не первая и не последняя из граждан РФ, главная мечта которых перебраться на Запад. Но у Италии с её потоком иммигрантов, социальными проблемами и однополыми браками нет будущего. Буду­щее здесь – в России.

Всё смешалось в нашем до предела меркантильном мире, а страдают в том числе и дети, среди которых и мой сын.

mosmonitor.ru

Читайте еще

16:11 Казбек Коков и "детские" деньги

16:10 Следствие добралось до автопарка криминального генерала Тимура Иванова

16:08 Уральский оборотень в погонах торговал героином и убивал конкурентов

16:07 Физика Анатолия Маслова живым из тюрьмы не выпустят