Спорный закон нацелен на антикоррупционные НПО Украины

10 апреля 2017 г., 15:18:39

905

Новые шаги, призванные сделать «прозрачными» работу украинских неправительственных организаций, лишь подчеркивают, что борьба с коррупцией подрывается.

Об этом пишет Дэйвид Эклз для британского издания openDemocracy.

27 марта президент Петр Порошенко подписал закон о внесении ряда поправок в Закон Украины «О предупреждении коррупции». Эти поправки, которые заставляют членов антикоррупционных НПО Украины публиковать финансовые декларации, сразу же вызвали реакцию со стороны представителей гражданского и журналистского сообщества. В свою очередь, это вызвало серьезную реакцию политических сторонников поправок, а также некоторых слоев общества, которые посчитали, что поправки будут способствовать большей прозрачности среди НПО, занимающихся борьбой с коррупцией.

Противники поправок время от времени указывали на их очевидное лежащее в основе намерение. Хосе Угаз, председатель Transparency International заявил, что: «Эти поправки являются мстительным возмездием законодателей, которые возмущены тем, что они обязаны декларировать свое богатство. Нет оснований выделять антикоррупционные группы».

Более пристальный взгляд на то, как были приняты последние поправки в адрес антикоррупционных НПО, и лица, вовлеченные в войну с эндемической коррупцией в Украине, показывают, что, несмотря на попытки сторонников заявить об ином, их намерение состоит в том, чтобы ограничить, если не прямо, подорвать борьбу, чтобы уменьшить коррупцию и создать постоянные институты для демонтажа укоренившейся инфраструктуры, которая подрывает демократию и суверенитет Украины.

Непрозрачность

Эти поправки дополняют одну конкретную область Закона о предупреждении коррупции, а именно поправки к Закону о «электронных декларациях», как они известны в просторечии, которые были приняты в 2015 году.

Исходный «Закон об электронных декларациях» (который сам по себе является рядом дополнений к существующему Закону о предупреждении коррупции) был разработан с целью заставить государственные должностные лица Украины объявить о всех своих доходах и активах на сайте, который будет доступен любому члену общественности. Он также был разработан, чтобы сделать требования к отчетности гораздо более жесткими, устраняя многие лазейки, столь популярные во всем бывшем Советском Союзе, в которых скрывается истинное богатство государственных служащих, передавая свое имущество родственникам или фиктивным компаниям.

Надо сказать, что все предыдущие законы и системы, направленные на повышение прозрачности среди государственных чиновников, как показывает изгнание экс-президента Виктора Януковича, были совершенно недостаточными.

Депутаты, судьи и прокуроры прибывают на работу в роскошных автомобилях и живут в больших новых домах, все время заявляя, что собственность принадлежит их супругу (или сыну или другому родственнику). Мало кто из них зарабатывал больше нескольких сотен долларов в месяц, согласно их официальным зарплатам. В действительности, журналисты из года в год выясняли, как они обогащались благодаря своему служебному положению и значительному влиянию, которое они могли оказывать на определенные сегменты экономики или путем обворовывания государственного бюджета.

Решение, разработанное для борьбы с общенациональным, почти непостижимым уровнем коррупции со стороны депутатов, судей, старших государственных служащих и т. д., заключалось в том, чтобы подвергнуть их публичной проверке и дать общественности возможность привлечь их к ответственности – задача, которая слишком велика для пары десятков неправительственных организаций, исследователей или серьезно недофинансируемых (и вновь созданных) независимых антикоррупционных агентств страны.

Эти беспрецедентные шаги, направленные на то, чтобы заставить государственных служащих раскрывать свои настоящие доходы, встречались с препятствиями практически на каждом шагу, будь то формальное политическое давление, задержка в предоставлении официальной сертификации поданных заявлений или текущая серия технических проблем, которые преследуют систему с момента ее запуска. Когда веб-сайт электронной декларации был наконец запущен в сентябре 2016 года, все еще обсуждались вопросы о его подлинной ценности, потенциальной эффективности и, в некоторых кругах, о том, в какой степени это было вторжение в частную жизнь.

Однако вскоре государственные чиновники начали декларировать то, что, по-видимому, было их фактическим доходом и активами. В первом раунде подачи заявлений 410 украинских парламентариев объявили денежные средства, которые составили около 470 млн долл. США. В то время как некоторые депутаты, включая некоторых из самых богатых бизнесменов страны, держали крупные суммы наличных в разных валютах, это дало украинской публике первый настоящий публичный отчет о том, что действительно стоят ее избранные чиновники, которые часто ведут кампанию на популистских лозунгах.

И хотя она, возможно, не убедила общественность в том, что нынешняя зарплата для депутатов (которая колеблется в районе 200 долларов в месяц в зависимости от обменного курса национальной валюты) недостаточна для жизни, она действительно подвергает их действительной реальности того, кто представляет их.

Вопрос о намерении

Изменения в электронной декларации не лишены недостатков. Как большая часть законодательства Украины, которое либо плохо сформулировано (умышленно, либо непреднамеренно), оно требует пересмотра и уточнения, чтобы не противоречить самому себе или быть практически осуществимым.

Один такой пересмотр, принятый 20 декабря 2016 года Верховной Радой, внес поправки в Закон о предупреждении коррупции, направленные на сокращение числа субъектов, которые потребуются для подачи декларации, что было широко воспринято как разумное, учитывая огромное количество государственных служащих, которые имели минимальную заработную плату и вряд ли были создателями крупномасштабных коррупционных схем. Этот шаг наделен смыслом, поскольку он помогает вновь созданным антикоррупционным институтам сосредоточиться на серьезных игроках, которые с гораздо большей вероятностью выиграют от своих позиций, чем региональные бюрократы низкого уровня.

Однако в последние месяцы ряд членов правящей партии в украинском парламенте предприняли ряд странных попыток сузить, по всей видимости, настоящую антикоррупционную реформу. Есть несколько признаков того, что власти заинтересованы в постепенном создании путей потенциального ограничения эффективности или снижения уровня общественного доверия к вновь созданным независимым антикоррупционным институтам и системам прозрачности, а также к гражданскому обществу.

Недавняя попытка неназванных сторон протащить, в нарушение нескольких парламентских процедур, практически неизвестного гражданина Великобритании, в качестве Аудитора Национального Антикоррупционного Бюро (Аудитор – единственный человек, способный уволить директора бюро), предупредила гражданское общество, независимых СМИ, посольства и наблюдателей к потенциальному отходу от более глубокой институциональной реформы.

Хотя этот шаг в конечном итоге не увенчался успехом, он продемонстрировал, что власти Украины пытаются вернуться к своим старым способам просто создать фасад реформ и прозрачности, при этом спокойно подрывая институты и процессы, предназначенные для их обеспечения.

Молчание сторонников коррупции

Ключом к пониманию этой болезненной реальности является ряд положений, которые изменяют Закон Украины «О предотвращении коррупции». Они конкретно нацелены на отдельных лиц и представителей «антикоррупционных» организаций, которые участвуют в любой деятельности, связанной с предупреждением коррупции или противодействием ей.

Отсутствие четкого определения (или какого-либо определения вообще) того, что влечет за собой «антикоррупционная деятельность» или какие физические или юридические лица подпадают под действие этого закона, вызвало гнев как НПО, так и доноров. Эти проблемы обусловлены тем, что эти поправки позволяют властям использовать двусмысленные формулировки закона для запугивания или судебного преследования НПО, активистов или журналистов в соответствии с их субъективным толкованием закона.

Возможно, самым разрушительным аспектом права является то, что он требует от подрядчиков или поставщиков услуг, которые работают с организациями гражданского общества, участвующих в борьбе с коррупцией, или получают техническую помощь (внешнюю помощь) для этой цели предоставлять декларации для общественности. По сути, это будет означать, что любой человек, который занимается какой-либо деятельностью или предоставляет какие-либо услуги – будь то предоставление печатных услуг или перевод документов, – также подпадает под действие этого требования. Это явно лишало бы интереса любой общественной организации, частного бизнеса или отдельного лица желанию формально работать с НПО, чья работа может привести к тому, что они обнародуют свою личную информацию.

Президент Порошенко, прислушиваясь к призыву ведущих антикоррупционных активистов и организаций, провел встречу, чтобы выслушать их аргументы против его подписания ряда поправок к Закону о предотвращении коррупции, которые были приняты парламентом 23 марта. Поправки, следует отметить, были приняты с двумя депутатами, которые незаконно проголосовали за отсутствующих депутатов.

Вскоре после беседы с ними 27 марта Порошенко подписал предложенные поправки в закон, сославшись на необходимость поддержать положения, которые снимают требование о том, чтобы определенные военнослужащие подавали декларации. Он также призвал создать рабочий комитет и заявил, что поскольку закон вступит в силу только в 2018 году, это даст всем сторонам достаточно времени для решения любых нерешенных вопросов.

В якобы просочившемся документе, впервые опубликованном «Украинской правдой», Администрация президента тщательно описывает, как реагировать на критику поправок, направленных на НПО, работающих в области борьбы с коррупцией.

Голоса, высказанные в поддержку тревожных «антикоррупционных» положений, в основном касались принципа, что «это справедливо», если туманно определенные «антикоррупционные» организации и отдельные лица подчиняются тем же стандартам прозрачности, что и они потребовали от государственных чиновников.

Эти аргументы, которые потихоньку играют в некоторых популярных настроениях и запутывании украинского законодательства и западных норм, а также обязанности НПО в области юридической финансовой отчетности, – это попытка приравнять государственных служащих (чьи зарплаты оплачиваются налогоплательщиками) к частным лицам.

Что нового?

Суть аргументации и языка, описанных выше, состоит в том, чтобы скрыть всю цель электронных деклараций, а именно, чтобы позволить украинской общественности, журналистам и гражданскому обществу привлекать к ответственности должностных лиц. Это также откроет двери для возвращения предыдущей эпохи, в которой чиновники и политики играли на недоверии общественности к иностранным правительствам и их реальную мотивацию для предоставления денег украинскому гражданскому обществу.

Украинское гражданское общество и неправительственные организации, которые уже давно являются его основой, не отвечают за хищение национального богатства за последние 26 лет. Если более строгие финансовые отчеты НПО, большинство из которых публикуют ежегодные отчеты и размещают их на своих публичных веб-сайтах, являются чем-то, чего действительно хочет украинская общественность, тогда можно разработать разумную и практическую правовую базу. Многие НПО, выступающие против поправок, и иностранные доноры, которые их поддерживают, публично приветствовали обсуждение вопроса об улучшении финансовой прозрачности их организаций.

Наблюдатели не должны игнорировать очевидные попытки отвлечь внимание от отсутствия одного серьезного осуждения коррупции со стороны постмайдановских властей Украины или продолжить реализацию глубокой и всеобъемлющей институциональной реформы по борьбе с коррупцией.

По материалам: Iamir.info

Источник: → Все новости от